Известные люди в гостях у «Пулковского меридиана» >>> Олег Кваша
Композитор Олег Кваша: Маршрут в творчество
В этом году песне «Зеленоглазое такси» исполняется 25! Оглядываясь в прошлое, где композицию признавали «вгоняющей в сон», негодной к исполнению, можно с уверенностью сказать, что творческая удача привела её композитора туда, где ему, как и мечтал лирический герой, и правда все рады. О дорогах, которые пройдены и которые только предстоит проложить, рассказал Олег Кваша.
– В вашей творческой мастерской так много афиш, включая те, что анонсировали ваши самые первые выступления. Как удалось их сохранить?
– Когда я жил в коммуналке на Жуковского, у меня было много афиш. Выходила афиша, я её на скрепку – и на стенку, одну на другую. Потом, когда переехал в однокомнатную квартиру, уже отсортировал их. В творческую мастерскую попали самые памятные. Какая история! Конкурс «12 надежд», где надежды ещё подают Лариса Долина и Максим Леонидов. А вот эта афиша – первое выступление Володи Преснякова, ему было 14 лет на «Новой волне». И так по кругу. Интересно, что сначала моя фамилия – внизу, потом – вторая и пошло, пошло. Так можно отследить хронологию.
– Вижу, что и фонотека очень богатая. У вас есть любимый музыкальный альбом?
– У меня тут случайных людей нет. По настроению. Если нужно убирать квартиру, то, конечно, хард-рок от «Deep purple» или и «Led Zeppelin». «Мuse» очень люблю. В основном слушаю на пластинках. После выхода «Агента 007» резко полюбил Адель. Много электронной музыки, диджейской.
– Как и большинство известных людей, в начале своего творческого пути вы преодолевали этап так называемых «петербургских мытарств». Как это изменило вас?
– Это было больше тридцати лет назад. Я бы не назвал это мытарствами. Это нормальный путь человека в начале пути. Я жил тогда в коммуналке Жуковского. В ней были рояль, шкаф за 29 рублей. Я нигде не работал, работал композитором. Соседи на меня «капали». Пришёл участковый: «Вы вообще где работаете?». Я показываю рояль, говорю, что я композитор, что первую песню у меня взяла Пугачёва, другую – Тынис Мяги, возможно, Анне Вески сейчас вот возьмёт. А он мне, это понятно, а работаете вы где? Слава Богу, участковый не слышал моей политической песни «Крысолов», иначе меня бы ждала та же участь, что и Бродского. Я до этого играл в ансамбле, на танцах, но я считал, что, если человек занимается музыкой, то должен заниматься музыкой. Я обшарил все дома культуры поблизости, а жил я недалеко от Лиговского проспекта, и искал такое место, где будет пианино и где можно будет работать ночным сторожем. Я устроился в клуб Десятилетия октября, который потом снесли, директор этого клуба – у меня же всё-таки высшее образование – долго подозревал, что я хочу уехать за границу. Там по ночам были написаны лучшие песни, в том числе и «Зеленоглазое такси».
– Но признание не приходило?
– Человек пробивает стену. Все говорят, что это никуда не пойдёт. Вспоминаю одного известного дирижёра Ленинградского концертного оркестра. Я ходил к нему с песнями для его солистов. И он говорил, слушай, все, что ты показываешь, это ужасно. У нас худсовет, нас 7 человек, и мы все говорим, что это плохо. А там были песни, которые потом стали очень популярными, их пели звёзды Советской эстрады. Я ему ответил, что в Германии тоже 70 миллионов человек сказали, что мы правы, и чем все это кончилось? Раньше я обижался. А теперь понимаю, что люди так мыслили – категориями 50-х, 60-х годов. Всё это было при другом строе. Сейчас всё это выглядит диким анахронизмом, поэтому ничего, кроме улыбки, не вызывает. Я привозил в Москву на «Песню года» «Зеленоглазое такси», песню не взяли. На худсовете сказали, что она очень заунывная, беспросветная и что никогда она не будет нигде звучать. В этом году исполняется 25 лет этой песне. Где те люди и где песня. Мише Боярскому вручили «Золотой граммофон» как за самую заказываемую песню «Русского радио». Какая главная награда? Чтобы люди слушали, чтобы людям нравилось.
– Вы стали известны, когда вашу песню спела Алла Пугачёва…
– Я пишу мелодии. Мелодии я отдаю поэту. И каждый раз я не знаю, что из этого получится. В ноябре 82-го года я дал ему мелодию будущей песни «Крысолов». Незадолго до этого умер Брежнев, вышли фотографии с грозным взглядом Андропова. Поэт написал текст для песни, которую мы назвали «Крысолов». Кто мог осмелиться спеть эту песню? Я просто поехал в Москву, в конце ноября. Думал так: она где-то работает. Должно быть, работает в Москонцерте. По справке я узнал, где находится Москонцерт. Пришёл и говорю так серьезно: я написал песню, мне нужна Алла Пугачёва. Мне довольно любезно ответили, что здесь она не работает, а работает рядом с Домом на Набережной в Росконцерте. Я подъехал туда. Мне сказали, Пугачёва здесь бывает очень редко. За зарплатой приезжает. Попробуйте её найти на её репетиционной базе в Олимпийском. Простоял я там порядка трёх недель. Выпал снег, было минус 15, а я стоял с 10 утра до 10 вечера. Меня уже узнавали. Однажды, в середине декабря, подъезжает тёмно-синий мерседес – и из него, сверкая шубой, выходит Алла Пугачева. Я уже весь заиндевелый, вцепился в рукав её шубы и заорал: «Алла Борисовна, у меня для вас песня!»
– Она, должно быть, испугалась?
– Она, естественно, стала вырываться. А бабушки сердобольные на служебном входе стали говорить, что я жду её уже много дней. Она сжалилась. Потом она вспоминала и говорила, что ей даже Тихон Хренников кассеты присылал, а Квашу она вынуждена была слушать вживую. Дело было в зале для занятий тяжёлой атлетикой. Вперемешку с гирями стояли инструменты. Я ей сыграл песню, она закурила сигаретку и попросила ещё раз. Потом вздохнула и сказала: «Ну моя песня, чё тут говорить? Если я не спою, никто её не споёт. Беру». Потом, когда она её записала, эту песню никуда не брали. Страна была из девяти часовых поясов. На Дальний Восток песня выходила. Но только приходило время для следующего часового пояса, её тут же вырезали. Так было в Новогоднем огоньке, так было в Утренних почтах, так было в 9 программах Володи Молчанова «До и после полуночи». Сейчас этой песне тоже вряд ли будут рады. Ничего не изменилось, а легенде о крысолове 7 веков.
– Что было необходимо, чтобы стать популярным?
– Вот песня «Суббота есть суббота» – у неё было 3 эфира – в «Что, где, когда», на первом канале, один или два эфира на радиостанции «Маяк». Этого было достаточно, чтобы песня стала звучать по всей стране. Другие были способы и методы раскрутки. А вот уже с начала 90-х открылись «Евпропа+», «Балтика». И вот тогда уже я боролся за ротацию, тогда это имело эффект. Из-за развития интернета ситуация сильно изменилась. Когда я захотел приобрести группу «Muse», я обнаружил, что у нас на Васильевском острове остался всего один магазин по продаже грампластинок. Я не скачиваю в интернете. Я уважаю авторские права других людей, потому что мои нарушаются. Надо с себя начинать. Закрылись магазины «Союз», «Айсберг», «Титаник» – то есть огромная отрасль просто упала на бок и провалилась. Что сделали в штатах. Взяли одну домашнюю хозяйку с двумя детьми. И за нелегальное скачивание шести композиций ей вкатили штраф в размере 280 000 долларов. Она лишилась дома, но это был показательный процесс, который широко освещался в СМИ, так там навели порядок. Цифровые продажи там идут хорошо. Люди понимают, что это труд. Нашей стране пока далеко до этого. Если производство фильмов ещё спонсирует государство, то производство песен может просто прекратиться. Хотя вот для молодых групп интернет – это возможность заявить о себе.
– Над какими проектами работаете сейчас?
– Происходит долгострой. Взялся в прошлом году записывать альбом, записал три песни. Альбом называется «Огонь и я». Но я столкнулся с проблемой, что никто не может издавать. Песни уже всеми скачаны. Уже у всех, у кого надо, есть. Понятно, что продажи не пойдут. Поэтому ждем-с других времён. Многие крупные артисты имеют материал, но не выпускают альбом.
– Отечественная музыка отличается от западной?
– Конечно. Я, например, к шансону никак не отношусь. Но я понимаю глубинные причины такого взлёта любви к шансону. Михайлов с этими песнями существовал с начала 90-х, сколько лет бились Лепс и Ваенга, и никому не были нужны. Русская песня имеет свои истоки. Это музыка наша, своя, хорошая, добротная. Все эти прививки пересадить на российскую почву модные веяния, они заканчиваются ничем. У нас Россия. У нас свой тум-тум.
