Известные люди в гостях у «Пулковского меридиана» >>> Мария Лаврова
Заслуженная артистка России Мария ЛАВРОВА: «Театр не должен терять злободневности»
Мария ЛАВРОВА – о своем взгляде на профессию и творческих планах
Трудно представить себе человека, чья жизнь была бы так крепко связана с Большим драматическим театром, как жизнь Марии Лавровой. Заслуженная артистка России, сыгравшая в великом множестве знаменитых спектаклей города, участница кинопроектов, представительница актёрской династии, поделилась с нашим корреспондентом взглядами на профессию и современность.
– В 19 году прошлого века в Большой драматический театр пришёл мой дед – Юрий Сергеевич Лавров. Он был ещё мальчишкой, хотел подработать. Времена были сложными, ему необходимо было кормить семью. А тут один из его приятелей рассказал, что в театр набирают массовку. С этого момента началась наша актёрская династия. В 56 году туда пришли мои родители – и мама, и папа. Для меня это много значит. Я с детства бывала в этом театре, часто сидела на репетициях. Всякий раз испытывала необыкновенное волнение. Если говорить с профессиональной точки зрения, то БДТ для меня – это прежде всего театр, где работал Георгий Александрович Товстоногов. В его спектаклях были заняты мои родители, я училась у него на кафедре, участвовала в показах его студентов. Только сейчас понимаю, какая это сильная школа, какое мощное наследие, прочная основа нашей профессии. – Но после института вы работали в ТЮЗе…
– В Театре юного зрителя я проработала 5 лет. Впечатления, полученные в этом театре, не менее сильные, чем в БДТ. Ведь это были самые первые шаги в профессию. О ТЮЗе у меня только хорошие воспоминания, меня до сих пор всё время тянет туда. Там я смотрю на своих коллег-актёров и вижу, что они совершенно не меняются, абсолютно не стареют, какие-то законсервированные в своей духовной молодости. Видимо, атмосфера юности, что царит в зале, передаётся и на сцену. Удивительное средство Макропулоса. – Ваши героини повлияли на вас?
– Некоторые из ролей были очень значимы в моей судьбе. Роль Антигоны в одноимённом спектакле, в котором я партнёрствовала с Олегом Басилашвили, роль Ханны Джарвис в пьесе Стоппарда «Аркадия», за которую мы получили Государственную премию. Каждая роль в любом случае кусочек твоих нервов, плоти и крови, мыслей, каких-то ощущений, которые в тебе живут именно в этот период времени. С каждой ролью я становлюсь старше и взрослее. Писательница Ханна Джарвис особенно повлияла на меня. У неё не было личной жизни. Всю себя она посвятила творчеству и работе. Тот исследовательский задор, который в ней жил, он, безусловно, и мне передался. Потому что мне тоже вдруг стало интересно производить какие-то литературные исследования. «Антигона» – светлое явление в моей биографии и вообще в пространстве жизни. Некий символ жертвенности и мужественности. Она так и осталась для меня недосягаемой вершиной. – Выходит, театр не только воспитывает и просвещает зрителя, но и духовно очищает актёра?
– Конечно, когда тебе дают роль, ты волей или неволей пытаешься влезть в этот образ: чего она боялась, что заставляло её идти вперёд. Естественно, проецируешь себя на этот характер – а ты мог бы? – Вы были инициатором и стали активным участником создания моноспектакля «Ахматова. Монолог», посвящённого жизни поэтессы. Тоже сложная героиня…
– Тут уже другой человек. Когда я работала над материалом, я удивлялась её мужеству и тому, как она нашла в себе силы дальше жить. Я живу в другое время, и у меня не было таких страшных трагедий в жизни, у меня были свои беды, и, безусловно, её путь даёт и мне силы идти дальше. Ахматова не написала книгу воспоминаний, существует необыкновенное количество воспоминаний других людей, легенд, пересудов, разговоров и не очень честных вещей. Я тоже увлечена её личностью и поэзией удивительной. Пришла идея сделать рассказ от её имени, рассказ о её жизни. Я старалась быть как можно ближе к первоисточнику, пользовалась личными воспоминаниями Анны Андреевны, мемуарами только самых близких людей. – «Будет одно сплошное телевидение», – говорил герой фильма «Москва слезам не верит», утверждая, что и театр уйдёт на покой… Но ведь этого не случилось? Зритель в зале как-то поменялся за годы вашей работы на сцене?
– Театр не может исчезнуть. Потребность в живом, сиюминутном общении с живым актёром постоянна. Каждый спектакль индивидуален, не похож на предыдущие. Это искусство, которое рождается здесь и сейчас. И оно не может исчезнуть. Театр, конечно, меняется. Меняется с изменением жизненных потребностей. Но зрителю нужно, чтобы то, что он видит на сцене, перекликалось с реальной, нынешней жизнью. Тогда это его задевает, подогревает его интерес. Все ответы на вопросы, которые ставит пьеса, лежат в зрительном зале, их нужно искать там. Театр не должен терять злободневности.
