- Чем музыкальный бизнес в нашей стране отличается от музыкального бизнеса других стран?

- Прежде всего, наш шоу-бизнес отличается тем, что он очень молод. 56 лет назад в Америке начали вручать премию «Грэмми» за достижения в музыкальной мировой индустрии, по сию пору она законодатель мод этой самой индустрии. И уже тогда была номинация в области r&b музыки. У нас же наше наследие позволяло нам только маршировать и петь, а точнее орать за столом «Ой, мороз, мороз». И честно говоря, с тех пор ничего кардинально не изменилось. От мирового шоу-бизнеса нас как раз и отличает наследие - это в первую очередь. А второе - то, что мы сами своими руками делали последние 30 лет - уничтожали всё живое на сцене. Это наша российская придумка: сборные концерты, посвящённые чему-то, в которых наши звёзды выходят и 20 лет подряд поют одни и те же песни, под одну и ту же фонограмму. И ничего подобного в мире нет. Да, у нас свой музыкальный путь, но он не всегда верный. Дело в том, что в этой индустрии всё придумано давно. И надо брать всё лучшее, создавать новое, интегригрируя в нашу культуру, делать красивые мелодии. А мы их забыли. Всё сложное уничтожили, оставили самую простую форму - частушки. И инструменты у нас самые любимые - это ложки. Весь мир ими ест, а мы на них играем. Вот эти все факторы мешают нам двигаться в ногу со всем миром. И, слава Богу, что есть проект «Голос», который пытается делать маленькую революцию, прежде всего в умах и в ушах, конечно.

- В одном из своих интервью вы сказали: «Я мечтал быть цыганом, потому что меня прельщала таборная жизнь: песни у костра под гитару, лошади». Отчасти эта ваша мечта сбылась. А мечтали ли вы быть в центре этого «табора», то есть стать «звездой» в современном понимании этого слова? Не хотели бы продюсировать собственный проект?

- Стать звездой я никогда не мечтал. Я мечтал создавать этот праздник и со стороны на это всё любоваться, кайфовать от того, как хорошо зрителям и всем, кто это сейчас видит. Доводить их до мурашек, слёз, невероятного счастья. И у меня это получается. Сейчас у меня есть собственный, самый любимы проект (конечно, помимо моих детей) - это творческое движение «Республика Kids» и всё, что с ним связано. Я президент этого движения, если провести параллель с вашим вопросом, то отчасти и являюсь тем самым «цыганским бароном» (прим. ред. - смеётся). Я создал эту лабораторию и собрал вокруг себя замечательных, совершенно одержимых творческих людей, которые, на первый взгляд, может быть и ненормальные, но они меня абсолютно устраивают именно этой ненормальностью. У них нет нормированного рабочего дня, они не считают часы, которые потратили на творчество, на наши креативные душевные посиделки, когда мы придумываем новую идею и как её реализовать. И эти люди - подарок судьбы, потому что они позволяют как раз делать все эти ненормальные, на первый взгляд, вещи. Но когда приходят зрители и видят всё, что в результате получается, - они просто разводят руками и всегда приятно удивлены. Я вижу и эти слезы, и радость и эмоции. Все те эмоции, за которыми мы все гоняемся, и которые являются большим дефицитом, у нас получается достать из зрителя. И очень приятно, что своих детей нам доверяют достаточно яркие и известные родители: это звёзды телевидения, эстрады и кино. Они понимают в этом и являются самыми преданными поклонниками всего того, что мы делаем.

- Вы – автор методики по работе с одаренными детьми. Каков главный принцип этой работы?

- Методика, собственно, вырабатывалась на протяжении 8 лет. И фактически ко всём решениям и инновациям мы приходили практическим путём. Во время создания детского мюзикла, например, мы поняли, что всё получается у ребёнка или подростка лучше и быстрее, когда ему нравится, что он делает, когда он понимает, что все происходящее имеет отношение к нему лично и сегодняшнему дню. То есть у нас были яркие и современные герои, диалоги динамичные и написаны с подростковым юмором. Музыка и аранжировки тоже сегодняшние, модная актуальная хореография. Какие-то элементы магии, чародейства. И вот когда им это всё понятно, нравится и делается сообща, и они чувствую свою причастность к результату, по факту мы получаем результат, превосходящий все ожидания. Самый важный принцип в методике - это причастность ребёнка к тому, что он делает. И, конечно, практика общения с музыкой, вовлечение его в процесс её создания, когда он может почувствовать себя маленьким творцом. Ещё пример - мы можем с кем-то из наших учеников пойти на в фотовыставку, чтобы придумать обложку его странички в интернете, подсмотреть какую-то идею. И под влиянием этой выставки этот юный человек иногда выдают такую интересную идею, что просто поражаешься. Нужно научиться слушать ребёнка, считаться с мнением его ещё маленькой, но уже личности, вы будете удивлены результату, поверьте.

- Вы занимались развитием многих успешных проектов. Какой из них вызывает у вас особую гордость?

- Во-первых, мне не стыдно ни за один из проектов, к которым я имел отношение и удовольствие работать с этими артистами. Для меня это был прежде всего бесценный опыт. И всегда это была маленькая, но инновация в музыке. Те же «Отпетые мошенники» - они проторили для пацанов, которые играют в футбол во дворе, дорожку на сцену. Выяснилось, что они городские романтики, им есть что сказать, и у них появились живые мотиваторы, чтобы раскрыть и показать своё творческое начало, реализовать себя на сцене. Дуэт «SMASH», безусловно, был интересен, и я очень рад, что меня в своё время позвали в качестве его продюсера. Это позволило мне поднимать планку не только для ребят, но и для себя, прежде всего. И сегодня, приходя на концерт Сережи Лазарева, я в очень многих вещах вижу свой почерк - это очень приятно. И приятно, что он благодарит меня на каждом концерте перед песней «Молитва», которую я когда-то написал. «Гости из будущего» сломали в своё время стереотип, что танцевальная музыка - это легкомысленная музыка и в ней не должно быть никакого смысла. Мы сделали большое дело, коллектив был очень самобытный. «Сливки» - единственная девичья группа, которая затронула пласт приджазованной и фанк музыки. Были разные интересные альбомы. Мы сотрудничали с потрясающими музыкантами. Приятно, что эти песни звучат на радио, их поют в караоке, хотя группы не существует уже больше 6 лет. Было ещё много проектов, постоянных и разовых - и каждый из них дал рост мне лично и, надеюсь, слушателю. Есть песни, на которых выросли целые поколения, и родилось много детей (прим. ред. - смеётся). Сейчас изменились технологии, скажем так, выращивания звёзд. Всё сместилось в сторону интернета. С одной стороны - это упростило задачу, но с другой - появилось очень много музыкального мусора, пробиться через который хорошей музыке непросто. Слушатель не любит фильтровать. Шоу-бизнес никогда не был справедлив. Зачастую у очень одаренных людей отсутствует тщеславие и понятия о материальных ценностях. И если есть рядом человек, который умеет этот талант преподнести, его продать - это большое счастье. Поскольку как такового института продюсирования у нас не существует, это штука новая, она подвластна только тем, кто нащупал этот путь по наитию. И если творческий человек нашёл такого партнера - успех гарантирован. А если ещё спустя много лет им удается идти бок о бок, не предавая друг друга - это, увы, у нас большая редкость. До большой славы добираются люди немного нездоровые, на мой взгляд, одержимые. Слушая молодых музыкантов сегодня, я восхищаюсь, как они научились подражать лучшим образцам мировой музыки. Таким образом они учатся. И мне не подвластно, как это возможно вокально делать. Мы можем смело говорить о новой формации артистов, которая появляется. Раньше - это были единицы. Сегодня классных фирменных в техническом смысле голосов стало в разы больше. Но кризис идей пока налицо. Пока в этом копировании не проявляется индивидуальность, успеха не будет. Именно по этой причине мы видим этих талантливых людей в шоу «Голос», но их дальнейшая артистическая судьба складывается пока весьма туманно. Хотя, повторю, все перспективы и задатки есть. Всё не безнадежно.

- Как родителям понять, что ребёнок одарён?

- Зачастую в своей практике я встречаюсь с тем, что родители не сумели реализовать в детстве, и они «отыгрываются» на детях, а ребёнку это совсем не нужно. Например, мама мечтала быть пианисткой, но так и не реализовала эту мечту. Поэтому дочка «должна» за неё это сделать! А дочка ничего не должна, и ей вообще, возможно, интересно дизайном заниматься. Но для того что бы понять, что ребёнку интересно, а что нет - нужно попробовать. И дойти хотя бы та какого-то первоначального уровня. Мы же понимаем, что невозможно сесть за фортепиано и вдруг заиграть и понять: великолепно играет ребёнок или нет. Поэтому очень важно довольно в раннем возрасте дать ребёнку возможность всё попробовать и выбрать. Нужно достичь хотя бы маленького результата во всём и уже понять: интересен этот результат, стимулирует он дальше заниматься делом, станет ли это делом жизни и основой дальнейшей профессии или нет. В любом противном случае это будет родительский эгоизм и реализация собственных амбиций.

- Когда вы смотрите на конкурсантов шоу «Голос. Дети», вы ставите ли вы себя на их место, вспоминаете себя маленьким мальчиком, который покорял членов жюри, играя на трубе и фортепиано одновременно?

- Когда я смотрю на этих детей, я прежде всего беспокоюсь за их психику (прим. ред. - улыбается). Мне иногда кажется, что взрослые внушили им, что это вопрос жизни и смерти: попадание в телевизионный проект. В моём детстве, конечно, приоритеты были другие, поэтому я вряд ли могу поставить себя на их место. Я просто вспоминаю в этот момент своё волнение, которое я испытывал в 10 лет, когда выходил на сцену акапеллы и солировал. Это было очень трепетное волнение. И когда я вижу именно такое отношение к сцене и профессии у нынешних детей, тогда я могу представить себя на их месте. И, безусловно, переживаю за них. Но мне важно увидеть трепет перед сценой, а не перед телевизионным проектом.

- По каким критериям среди всех заявок на шоу «Голос» выбирают тех, кто пройдёт дальше?

- Перед каждым конкурсом мы прослушиваем несколько тысяч заявок - присланных фонограмм. Это сложная задача: при помощи ушей определить, кто из претендентов подобрал себе ярче песню, выгодно продемонстрировал свои вокальные данные. Конечно, существует большая вероятность ошибиться. Иногда люди вообще не свои фонограммы присылают. Поэтому мы отбираем с большим запасом и приглашаем на кастинг большое количество исполнителей. И вот уже там живьём определяем, кто из них интереснее, ярче. Это тоже вопрос достаточно субъективный. Мы всегда делаем поправку на то, что это в первую очередь телевизионный проект: исключительно поющие «кристины агилеры» или «паваротти» не интересуют. Должна быть разная палитра. И вот тут в ход идут уже телевизионные технологии, которые не всегда устраивают профессиональных музыкантов, которые бьются за чистоту жанра, за то, чтобы все исключительно круто пели. А телевизионным продюсерам важно, чтобы шоу смотрели, у него были рейтинги, нужна живая эмоция, яркие персонажи. Поэтому я всегда говорю о том, что шоу «Голос» - это проект телевидения. И не только голос имеет значение при принятии решении о том, кто подходит, а кто нет. В одной точке должно очень многое сойтись.

- Можете ли только по голосу определить, как человек выглядит?

- В большинстве случаев я могу определить, как выглядит человек, когда слышу как и что он поёт. Но иногда очень приятно обманываться. Это такой трюк, который будоражит, когда видишь полное несоответствие. Была такая исполнительница, в Великобритании, которая произвела фурор в шоу «X-Factor». Выходит английская бабушка, и он неё никто ничего особенно не ждет. И вдруг начинает камерным голосом петь. И вот как раз магия поворачивающихся кресел а шоу «Голос» очень работает, потому что зритель видит исполнителя и у него картинка объединятся, а тренеры только слышат. Это зрителей как раз и заводит.

- Верите ли вы в судьбу?

- Я верю в судьбу, но точно также верю в то, что если ты прислушиваешься и придаёшь значение каким-то знакам, которые нас окружают, то это возможность оградить себя от каких-то ошибок. Хотя, если ты не будешь ошибаться, у тебя ничего не получится в жизни. Но судьба, наверное, где-то нарисована. Однозначно сказать сложно. Вряд ли кто-то может квалифицированно и точно ответить на этот вопрос. Я думаю, что человек может управлять своим успехом. А вот судьбой вряд ли. Это не всегда одно и то же.

- Как вы считаете: есть ли у музыканта «срок годности»?

- У музыканта срока годности быть не может. У вокалиста - да, потому что природа даёт определённый срок. И рано или поздно, как правило, после 60 лет голосовой аппарат перестаёт исправно работать. Конечно, бывают исключения. Например, Елена Васильевна Образцова когда-то мне сказала: «Мое оборудование перестало работать после 60-ти лет, но этого никто не заметил, кроме меня самой. Потому что я продолжаю петь на мастерстве». Это означает, что великие вокалисты, которые поют после определённого возраста, это настоящие гении, наработавшие такое мастерство, при котором слушатель не замечает, что природа сказала голосу «До свидания», а человек поёт так же, как и 30 лет назад. Для меня это фантастика. Духовики, например, тоже обязаны уходить на пенсию через 25 лет стажа. Но это же не означает, что он прекращают прекрасно играть. И многие из них делают это до старости. Есть мастерство, которое никуда не исчезает. Если музыка часть твоей жизни, то она с тобой будет до последнего вздоха. Музыкант как личность умирает тогда, когда перестаёт творить. Если он просто живёт своими старыми заслугами или наработками и не двигается вперёд, он умирает как творческая единица. В современной индустрии существует ещё один аспект «долгосрочности». Продюсерские проекты, а таких сейчас большинство, довольно быстро умирают. Когда у подростков появляется кумир, подростки со временем взрослеют, а сам кумир нет. Он остаётся со своим творчеством на протяжении 5- 10 лет. Но в это время приходят уже новые мальчики и девочки, которые влюбляются в новых, своих кумиров. И постаревший подросток им уже не интересен. И если этот подросток не совершенствуется вместе со своей публикой, то он тоже, как творческая единица умирает.